Несчастная Швеция

То ли действительно осознав серьезность ситуации, то ли под влиянием неблагоприятных данных социологических опросов социал-демократический премьер Швеции Стефан Лёвен в телеинтервью вынужден был признать то, что отрицал долгие годы, – связь большого числа иммигрантов с обострившейся криминогенной обстановкой в стране. Премьер-министр также добавил, что много лет Швеция принимала так много иммигрантов, что оказалась неспособна обеспечить их интеграцию: “Если недостаточно много взрослых работает, то дети, которые это видят, могут подумать, что это нормально. Есть и другие точки напряжения. Поэтому правительство изменило миграционную политику, и мы теперь принимаем гораздо меньше людей”.

Отмахиваться от проблем действительно становится все сложнее: преступность и насилие со стороны арабских иммигрантов в Швеции принимает драматические формы. Заместитель начальника полиции страны Матс Лёфвинг в интервью, вызвавшем большой резонанс, назвал клановое насилие “системной угрозой”, пояснив: “В настоящее время в Швеции насчитывается не менее 40 преступных сетей, основанных на семейных структурах, так называемых кланах. Они явно прибыли в Швецию c целью заниматься организованной преступностью”. Их влияние уже распространяется на коммунальную политику. Расследование вопроса о том, имеются ли агенты кланов в парламенте, в настоящее время ведется спецслужбами.

Активность полиции и политиков происходит на фоне новых известий о невинных жертвах “войн” между преступными группировками. В августе в Боткирке, к югу от Стокгольма, погибла 12-летняя девочка, случайно проезжавшая мимо, когда члены соперничающих банд устроили перестрелку То ли действительно осознав серьезность ситуации, то ли под влиянием неблагоприятных данных социологических опросов социал-демократический премьер Швеции Стефан Лёвен в телеинтервью вынужден был признать то, что отрицал долгие годы, – связь большого числа иммигрантов с обострившейся криминогенной обстановкой в стране. Премьер-министр также добавил, что много лет Швеция принимала так много иммигрантов, что оказалась неспособна обеспечить их интеграцию: “Если недостаточно много взрослых работает, то дети, которые это видят, могут подумать, что это нормально. Есть и другие точки напряжения. Поэтому правительство изменило миграционную политику, и мы теперь принимаем гораздо меньше людей”.

В течение последнего десятилетия все усилия полиции по сдерживанию ситуации потерпели неудачу. Низкую долю раскрываемости преступлений полиция объясняет тем, что их участники и свидетели молчат, находясь под давлением кланов.

Незадолго до нашумевшего интервью Лёфвинга из второго по величине города Швеции, Гётеборга, пришли новости о том, что две воюющие банды установили дорожные заставы и ввели “комендантский час” в “опекаемых” ими районах с высокой долей иммигрантов. Телеканал SVT показал документальный сериал о мафиозных структурах и коррупции в городе Сигтун, в которых задействованы социал-демократическая верхушка в ратуше (мафиозными методами “приобретавшая” голоса иммигрантов), строительная компания Peab и один из руководителей влиятельной в городе сирийской православной общины.

В 2015 г. Швеция приняла 160 тыс. “беженцев”, что, с учетом численности населения страны, превышает соответствующий показатель ФРГ. “Моя Европа не строит стены”, – заявил тогда Лёфвен. Сегодня он придерживается иного мнения: “Массовая иммиграция, не позволяющая нам осуществлять интеграцию, несет в себе высокий риск возникновения проблем…”

Всё более тревожные новости о “войне” банд ставят партию премьера в сложное положение. Тем более что политические конкуренты – консерваторы и христианские демократы – уже отказались от былых опасений по поводу сотрудничества с правопопулистской партией “Шведские демократы”, которая требует такой же чрезвычайно жесткой политики в отношении иностранцев, какую вот уже 20 лет проводят в соседней Дании.

Еще недавно подобные воззрения политический мейнстрим Швеции считал расизмом. Ныне же “Шведские демократы” предлагают готовить полицейских по сокращенной программе, чтобы быстрее пополнить сильно поредевшие в последние годы ряды сотрудников патрульно-постовой службы. “Ситуация очень острая. Швеция превращается в одну из самых опасных стран Европы. Преступников слишком много, а полицейских слишком мало”, – считает руководитель парламентской группы “Шведских демократов” Хенрик Винге.

Полицейская ассоциация Швеции пока возражает против этого, хотя многие эксперты считают предложение заслуживающим внимания. Тем более что нагрузка на шведскую полицию и дальше будет не только возрастать, но и принимать новый характер. По словам шведских правоохранителей, многие мигранты во втором поколении выросли, чувствуя себя отчужденными от шведского общества, и сгруппировались в банды. Глава разведывательного подразделения Национального оперативного управления шведской полиции Линда Стааф поясняет: “У нас есть три типа криминальных структур: преступные организации, например банды байкеров; клановые криминальные структуры и новый тип преступной культуры – банды в неблагополучных районах, состоящие из мигрантов”. Этот комментарий прозвучал вскоре после заявления Лёфвинга о существовании прямой связи между массовой иммиграцией и ростом уровня преступности. В опубликованном в феврале полицейском отчете говорится, что все лидеры жестоких уличных банд в Стокгольме имели иммигрантское прошлое и более половины из них родились не в Швеции.

Швеция была страной в Европе, которая приняла наибольшее число беженцев на душу населения среди всех европейских стран во время иммигрантского кризиса в 2015 году. Она принимала 10000 новых людей каждую неделю.

Господи, как Швецию-то жалко. Мы были там в 2014 году и гид нам тогда рассказывала, какое прекрасное социальное государство было в Швеции. Образование, в том числе и высшее, было бесплатным. Молодым людям, достигшим 18-летнего возраста выделялись социальные квартиры,  чтобы они могли уйти из родительского дома и строить жизнь по своему разумению. 

А если у человека была, к примеру, депрессия, то ему могли оплатить кругосветный круиз, чтобы он отвлекся и познал радости жизни.

И нам это казалось какой-то фантастикой. Каким-то прекрасным будущим.

Правда, тогда уже гид посетовала, что из-за наплыва беженцев получить социальное жилье все труднее и труднее. Предпочтение отдается беженцам. Ну, они же бедные и несчастные и им надо помочь.

Увы и ах, беженцы эту заботу не оценили. Уже тогда нам рассказывали про неблагополучные районы, заселенные этими самыми беженцами — социальные квартиры выделялись в первую очередь им, а молодым шведам предлагали фиг с маслом. И много было рассказов про неблагополучные районы, заселенные иммигрантами — и что туда опасно заходить и про клановую преступность, и про изнасилования молоденьких девушек. 

И, вот теперь, кажется, шведы очнулись. Страна беженцам вовсю помогает адаптироваться к новым условиям, а им это и не надо. Они хотят, чтобы в Швеции царствовал их любимый ислам и интеграция эта им и нафиг не сдалась.

И я даже не представляю, что можно сделать в такой ситуации. Самая жуть в том, что и следующие поколения все более и более радикализуются. Ну, не совместим ислам с европейской культурой. Но исламисты все лезут и лезут в Европу...

Неужели и про Швецию скоро можно будет сказать: «какую страну потеряли...» ?

Заодно уж вспомнила еще про Стокгольм. Мы там посетили здание, где вручаются Нобелевские премии, нет, не мира, а в области науки. Нобелевская премия мира выдается в Осло и некоторыми лауретами никак не получается  гордиться. А я с удивлением узнала, что Нобелевский лауреат может пригласить на вручение премии своих друзей и родственников за счет Нобелевского Комитета. Все женщины должны быть в вечерних платьях, а мужчины в фраках. Ну, уж заодно и попробовали блюда, которые подают на званом обеде, где присутствует шведская королева. Мороженое было очень даже ничего.